а вот могла бы быть Сирия в феврале. расскажу подробнее:

была бы духота в магазинах, арабы с ярко-белыми зубами и жёлтыми от гашиша глазами, дымчатые горы, надписи на неизвестном языке, самые что ни есть восточные улицы, лавки, пряности, ткани, адски крепкий кофе и постоянное сосущее ощущение такой романтизированной опасности. Восток, хуле)
была бы Анечка, с укороченной стрижкой, кожей цвета слоновой кости, на которую арабы с жёлтыми глазами наверное даже молились бы, не будь у них кое-кого построже. Анечка бы судорожно хватала меня за руку каждый раз, когда мимо пробегала бы собака. там ведь должно быть много собак на улицах, да?) а я бы улыбалась и курила бы одну за одной, меня всегда пробивает в путешествиях, да.
и была бы я, покаршенная в тёмно-красный, с блядскими стрелками на веках, в своей самой что ни есть восточной тунике с бисером. славненько)
и мы бы вернулись через 10 дней в Долгопрудный, немного загорелые, даже нет, чуть заветренные, пропахшие кальянными табаками, пустыней и дешёвыми арабскими виски. и загадочно улыбались бы на все вопросы.

но этого всего не будет. возможно, будет февральская Куба, совсем как у Арбениной, и мы тоже не будем вытряхивать песчинки из ботинок ещё ой как долго. но это всё так далеко и чудесно, что мне просто необходим становится стаканчик тёплого глинтвейна, чтобы держаться. сколько можно рисковать, пока всё не обрушится окончательно, м? наверное, это можно делать бесконечно. по крайней мере, мне. да
:р