А ещё через некоторое время она узнала, что беременна. Опять банальна, не правда ли? И как-то за утренним кофе она спросила его, пытавшегося придти в себя "после вчерашнего":
- Ты хочешь, чтобы я родила тебе ребёнка?
- Боже упаси, родная. Я свободный человек, мне только 22 года. У меня раскалывается голова, я люблю тебя и мы ещё всё успеем.
Через неделю она сделала аборт. Молча вышла в пять утра из дома (он ещё к тому времени не вернулся) и поехала на операцию. Она лежала, сжав до побеления кулаки, и чувствовала, ловила каждую каплю боли, каждое редкое движение бесстрастных лиц врачей.
О ребёнке он не узнает никогда. Это правда.
Она вернулась домой к десяти вечера следующего дня. "Совсем другой", как говорил в своё время Саша Васильев. И опять же тут нечему удивляться.
Ей ведь несложно было любить, ей это было нужно - она делала всё, чтобы её жизнь была Жизнью с большой буквы. Она этого добилась. Но вот ведь как вышло. С этим только ещё теоретическим человечком умерло вней что-то такое.. что-то самое важное. Самое красивое. Что-то, благодаря чему она выглядела живой.
Он стал водить домой удолбанных девочек лет 16 с серёжками в виде листа марихуаны в пупке. По очереди эти девочки пили утром минералку на еёго кухне. Она в это время курила на балконе.
Я не знаю, когда это случилось, но она вернулась к себе домой. Стёрла пыль с магнитофона, открыла окно и некогда любимую книгу ирландского писателя прошлого века, закурила и решила больше не возвращаться к нему.
Он нашёл её сам. Через 8 месяцев после того, как её уже две недели не было у него в квартире. С трудом разыскал её адрес. Она ему даже не открыла. Он каялся перед железной дверью. Потом ушёл.
И снова так предсказуемо получилось, что он пришёл к ней как раз тогда, когда она была "безвозвратно пьяна" (Павел Кашин). От долгих ночных разговоро под утро болит голова, но ведь главное результат, не так ли? Они были странной парой.
Сына назвали Сашкой.
Светловолосый, шустрый, улыбчивый, глаза - как у матери раньше. Саню все знакомые и соседи обожали за его живость, реальность. А вот его мать производила стойкое впечталение тени.
Для отца Сашка стал чем-то наподобие смыла жизни. Он бросил вусех своих девочек с "расширенным сознанием", учил сына, возил в другие города, был счастлив с ним рядом.
Сашка пошёл во второй класс. Его мать исчезла в середине сентября. Прошло ушла куда-то рано утром и не вернулась. Такое бывает. Но Он сбился с ног, пытаясь её найти. Главным образом из-за сына, который, до этого учась намного лучше других, теперь об учёбе не то что бы не вспоминал... Он плакал ночами, стал жутко бледен. И жутко одинок.
Через год, когда состояние тревоги и плохо переносимой тоски стало почти что желанным для отца с сыном, имевших на это, однако, разные причины, они узнали, что Она погибла. В другом городе, подробностей конечно же никто не знал. Позвонили из районного отделения, потому что нашли в её паспорте его фотографию с номером телефона.
Саша за тот день стал как будто старше лет на 15. Он перестал дружить с одноклассниками, сидел дома, читал мамины книги, смотрел концерты Бутусова, гладил её рисунки и плакал.
В 14 лет он начал курить, в 16 единственным алкоголем, который он переносил, была текила. Боль со временем истёрлась, память тоже. Но он так привык знать, что самого драгоценного человека он настолько нелепо потерял.
Отца он конечно любил, был ему безумно благодарен, помогал, когда это было в его силах, старался как мог его не разочаровывать. Что старался со своей стороны делать и отец. Поэтому их отношения были почти "идеальными" со стороны Сашкиных знакомых. У Сашки была свобода, зато у всех сотальных были матери. так что тут, как мне кажется, не выигрывал ни сам Сашка, ни его бывшие друзья.
А что Он? Вспоминал ли? Думал ли, как бы всё могло быть, если бы тогда он успел повзрослеть? Винил ли себя в том, что не смог найти её и вернуть, себе, Саше?
Теперь уже он плакал, глядя на Бутусова из потного первого ряда маленького концертного зала, ходил всегда один: и в кафе, и в кино и по магазинам.
"А полковник думал мысль
И разглядывал пыль на ремне:
"Если воры ходят по небесам,
Что мы делаем здесь, на земле?"
В. Бутусов, "Воздух"
И разглядывал пыль на ремне:
"Если воры ходят по небесам,
Что мы делаем здесь, на земле?"
В. Бутусов, "Воздух"
Так он вспоминал?
"